Замолчавший раввин   

17-е Тамуза – не просто день общественного поста. С него начинаются три тяжелые для нашего народа недели – период, названный по отрывку «все преследовавшие его настигли его в теснинах [бейн а-мейцарим]^[1]». В течение этих трех недель по субботам читается серия афтарот, повествующих о горьких пророчествах, под общим названием «три бедствия»^[2].

Законы общественного поста и траура полагается изучать по книге Шулхан арух в надежде, что они будут скоро отменены. Но, помимо этого, учение хасидизма предлагает нам более глубокий взгляд на то, что же в действительности произошло в этот трагический период.

Что случилось с раввином?

Очень часто самое глубокое объяснение события может быть подано в виде притчи и выводов из нее. Наши мудрецы во главе с царем Шломо в совершенстве владели искусством притчи. Приведем здесь притчу рабби Гилеля из Парича, одного из глубочайших толкователей хабадского хасидизма. Вот его рассказ^[3]:

Это произошло с одним великим раввином, известным как способностями к раскрытию глубоких тайн Торы, так и учительским талантом. И был у него любимый ученик, верный и преданный, жадно поглощавший знания из уст своего наставника. Раввин объяснял, а ученик слушал и все понимал. Раввин радовался своему ученику, а ученик – раввину. И их совместная учеба согревала сердца, как при получении Торы у горы Синай.
И вот однажды, прямо посреди урока, ученик обратил внимание на то, что раввин как будто «отсутствует», «не с ним». Урок продолжался, но было очевидно, что что-то произошло. Учитель стал менее сосредоточенным, и их взаимопонимание начало куда-то испаряться. Сначала это было не очень заметно, потом все больше и больше. Как будто раввину стало трудно объяснять предмет. В конце концов он встал из-за стола, извинился и вышел из комнаты. А ученик остался один, растерянный и грустный, не понимая, как и почему разрушились такие прекрасные отношения и что вызвало гнев его любимого учителя…
Прошло несколько дней, неделя, две – раввин не возвращался, и ученик чувствовал себя разбитым, пребывая в отчаянии. И вдруг, по окончании трех недель, учитель неожиданно вернулся, поздоровался и с радостной улыбкой начал урок. Все было прекрасно, и даже лучше, чем раньше. Речь раввина была подобна россыпи драгоценных камней, он раскрывал своему ученику неслыханные доселе секреты, и вслед за полетом мысли учителя тот поднимался на невиданную ранее высоту.

Если вы еще не поняли: раввин из притчи – Всевышний, а его любимый ученик – народ Израиля. То, что произошло на уроке, вплоть до молчания и разрыва связи – это намек на траурный период, три недели «бейн а-мейцарим», когда мы ощущаем, что Творец скрывает от нас Свой лик, как будто «Оставил Б-г эту землю»^[4], а нам остается лишь стонать и плакать. Возвращение раввина и возобновление связи с учеником – это последующие дни утешения: «Ибо Б-г утешит Сион»^[5].

Зарождение нового знания

Однако притча еще не закончена. Теперь мы подходим к главному:
Сначала ученик не понял, что же на самом деле произошло – как объяснить причины разрыва с учителем и то, что после этого связь возобновилась с еще большей силой. Но однажды раввин обратился к ученику и сказал: я хочу объяснить тебе, что же в действительности случилось в то время. Ты, конечно, думаешь, что я на тебя за что-то рассердился, но на самом деле все было совсем не так. В тот день, прямо посреди урока, когда я с воодушевлением объяснял тебе тему, в моем разуме, как озарение, внезапно вспыхнула новая идея, новая Тора, более всеобъемлющая и высокая, чем раньше. Новый подход, охватывающий неизмеримо более высокий уровень толкования, который тут же перевернул все ранние объяснения. Вначале эта идея была очень общей. Такой, что даже себе я толком не мог объяснить. Но было ясно, что я вышел на что-то очень важное. Поэтому я «сбавил обороты» в своих объяснениях, так как одновременно с этим мой ум был занят новой блестящей интерпретацией, которая открылась мне. И чем больше я погружался в новое знание, тем труднее мне становилось продолжать наш урок в его старой форме, и мне пришлось его прекратить. Мне нужно было побыть в одиночестве, чтобы сосредоточиться и полностью воспринять новую идею, а когда она окончательно оформилась, я смог вернуться к тебе!

 Освободить место для создания нового

В чем же смысл этой притчи? Нам посчастливилось приоткрыть завесу над тем, что же на самом деле происходило в период разрушений и бедствий. Там, в глубине глубин, Всевышний любит нас всегда: «Многие воды не смогут погасить любовь»^[6], «Забудет ли женщина младенца своего, не жалея сына чрева своего? И эти могут забыть, но Я тебя не забуду»^[7]. И именно из-за этой великой любви Б-г вынужден отстраниться, освобождая место зарождающемуся новому.

Все то время, пока Храм стоял на своем месте, существовала определенная схема, по которой строились наши отношения со Всевышним. Но в какой-то момент во внутреннем аспекте сущности Творца появляется свет более сильный и яркий – нечто совершенно новое. И тогда Всевышний как будто «перестает интересоваться» существующей реальностью, полностью погружается в свои «внутренние чертоги» и «работает над новым проектом». С внешней стороны мы ощущаем проявление гнева, «сокрытие лика» и разрыв завета, остаемся брошенными и печальными. Но на самом деле все это необходимо для того, чтобы стала возможной разработка нового Храма, более истинного и совершенного, который уже никогда не будет разрушен. И так объясняет Любавический Ребе: разрушение Храма попадает под определение «разрушение с целью построить» – разрушение происходит для того, чтобы создать что-то новое и лучшее – Дом, который будет существовать вечно. Это созвучно Ãлахе, которая определяет «разрушение с целью построить» как работу по исправлению, а не по разрушению^[8].

Обратите внимание: несмотря на то, что в притче речь идет об отношениях ученика и учителя, она может подойти как иллюстрация к любой системе человеческих отношений. И здесь же мы получаем важное разъяснение, необходимое для понимания и урегулирования кризисов в отношениях между мужчиной и женщиной. Оказывается, иногда кризис происходит из-за ощущения, что существующие отношения уже не удовлетворяют наши потребности, и тогда мы ищем более глубокую внутреннюю связь, а внешние «шероховатости» указывают на большую вероятность выхода из кризиса и обновления.

Свет 17-го Тамуза

Уточним пример с раввином и его учеником. Когда начались проблемы? Когда к учителю пришло озарение свыше, которое отвлекло его разум от того, о чем он в тот момент говорил. А когда связь возобновилась? Как только раввин «разложил по полочкам» и упорядочил для самого себя «новую Тору».

17-е Тамуза – это день, в который начались проблемы. До того времени существовала какая-то наша связь с Творцом, Храм стоял на своем месте, и в нем совершались жертвоприношения. Но тогда Всевышний как будто сказал Себе: «Ведь может быть что-то гораздо лучшее!». И в этот момент началось разрушение, все «затрещало по швам». «17-го Тамуза отменили жертву тамид»^[9] (постоянное жертвоприношение) – служение, которое держалось до сих пор «силой инерции», не могло более продолжаться, так как не было в нем более притягательности.

«17-го Тамуза была проломлена городская стена». Весь период осады Б-г как будто незримо поддерживал крепость иерусалимских стен и не давал врагам прорваться внутрь (осада могла, в принципе, закончиться ничем, как при походе Санхерива во времена царя Хизкияу). Но на этот раз Всевышний как будто «потерял интерес» к удержанию существующего порядка, и стена оказалась проломлена. Но теперь мы понимаем, что это было связано с тем, что где-то очень глубоко зарождался свет новой реальности.

Первое событие, произошедшее 17-го Тамуза – это разбиение скрижалей Завета. Здесь также на первый взгляд речь идет о трагическом событии. Ведь скрижали – творение самого Всевышнего, они выражают связь Творца с народом Израиля (завет – это взаимное обязательство верности между сторонами). И все же, разбиение скрижалей оказалось правильным действием, как сказал Б-г Моше: «Молодец, что разбил!»^[10]. Мы должны были «разбить» существующие отношения для того, чтобы вместо них возникла более правильная и гармоничная связь. И поэтому Моше решился разбить скрижали.

Это понимание до сих пор витает над нами. На момент написания этих строк законы поста все еще актуальны. И при всем уважении к глубокому смыслу притчи, мы сами пока еще находимся в состоянии ученика еще до того, как он понял, что же произошло. Но, тем не менее, мы уже начинаем утешаться и постепенно обретаем уверенность в том, что исчезновение и сокрытие Б-жественного присутствия непостижимым образом отражают противоположное – зарождение нового света, готового проявиться в нашей реальности. В этом скрытом состоянии первая яркая вспышка происходит 17-го Тамуза и приходит к своему совершенству 9-го Ава. Поэтому 9-го Ава родился Машиах^[11], и сразу же после 9-го Ава начинают читать семь афтарот – утешения: «Утешайте, утешайте народ мой»^[12].

В конце концов, свет раскроется, и тогда эти траурные дни постов превратятся в дни радости и веселья: «Пост четвертый (17-го Тамуза) и пятый (9-го Ава) будут для дома Йеуды радостью, и весельем, и праздниками хорошими!»^[13]

Статья из новой книги «Внутреннее время» рабби Ицхака Гинзбурга

[1] Эйха, 1, 3.

[2] См. Шулхан арух, Орах хаим, 428, 8.

[3] Статья начинается словами Ита бе-псикта. Цитируется здесь после обработки. См. статью Ахен ата Кель мистатер в книге Пурим лану (стр. 101-106), где объясняется немного по-другому.

[4] Йехезкель, 8, 12.

[5] Йешаяу, 51, 3.

[6] Песня песней, 8, 7.

[7] Йешаяу, 49, 15.

[8] См. Шулхан арух, Адмор Ãзакен, Орах хаим, 278, 2.

[9] Мишна Таанит, 4, 6. На образном языке можно сказать, что неспроста слова «отмена жертвы тамид» (התמיד בוטל) состоят из тех же букв, что и выражение «хороший ученик» (תלמיד הטוב). Эта отмена произошла потому, что Всевышний хочет, чтобы мы были хорошими учениками, а не служили Ему просто по привычке, не на основе внутреннего настоящего желания стать ближе к Нему.

[10] Толкование Раши на последний стих Торы.

[11] Эйха Раба, 1, 51.

[12] Йешаяу, 40, 1.

[13] Зехарья, 8, 19.