Старый ученый

Из книги "Факел перед рассветом" 

Рабби И. Гинзбург

Один человек, который был очень привязан к Бааль-Шем-Тову, имел партнера по торговле, который не желал знакомиться с учением Бааль-Шем-Това, и даже был его противникам.

У миснагеда была дочь, а у хасида — сын, и их сосватали. Отец невесты, который писал договор перед свадьбой (тнаим), поставил условие, что Кидушин (церемония бракосочетания) будет делать дед невесты, который был прилежным в Торе и большим ученым.

Во время чтения тнаим, отец жениха не слышал это условие. Впоследствии до него дошло письмо с условиями, и когда он увидел это условие, ему в голову пришла идея: а что, если его рабби, Бааль-Шем-Тов, согласится присутствовать на свадьбе? И утешил себя тем, что «достаточно ]будет заняться[ бедой в свое время».

Когда день свадьбы начала приближаться, он поехал к Бааль-Шем-Тову и пригласил его на свадьбу, и ответил, что Бааль-Шем-Тов, что обязательно появится. Хасид оказался в западне и не знал, что он теперь будет делать, потому что очень хотел, чтобы Бааль-Шем-Тов вел церемонию Кидушин.

Когда наступил день свадьбы, семья жениха приехала на место свадьбы — в город отца невесты. Хасид покрутился в синагоге в поисках сильного и ловкого человека в своей работе, дал ему хорошую сумму и сказал ему:

«Смотри, постарайся получить роль служителя и сделай все как надо под хупой. В твоих руках будет вино, бокал и Ктуба (брачный договор), и вы будешь тем, кто объявит о тех, кто будет участником Кидушин и чтецом Ктубы.

После Ãкафот (семи кругов обхода невестой вокруг жениха) ты объявишь: Уважаемый раввин Исраэль Бааль-Шем-Тов приглашается провести церемонию Кидушин! И немедленно и быстро протяни бокал вина Бааль-Шем-Тову, и все, что будет сделано, то будет сделано. А если получишь пощечину – стоит того! Ведь я плачу тебе хорошие деньги».

И служитель сделал все в абсолютной точности, причем с такой ловкостью, что у родственников невесты даже не было времени понять, что было сделано.

Когда после хупы на свадебный пир пришла семья жениха, они увидели, что никто из семьи невесты не пришел участвовать в радостном событии, мотивируя тем, что они нарушили условие, и опозорили их старого отца.

Семья жениха пошла по домам всех родственников невесты, обращаясь к их сердцам со словами: разве из-за того, чтобы попался наглый служитель, который поступил некрасиво, вы смутите жениха и невесту, отказавшись присутствовать на их свадебном пире?

Их слова произвели впечатление, и все пришли и помирились. Только ученый дедушка невесты не хотел примириться, сказав, что он не может простить поругание чести Торы и не присутствовал на застолье.

На следующий день Бааль-Шем-Тов сказал, что он должен пойти и получить на прощание благословение от старика, прежде чем он уедет. Многие пошли за ним, чтобы посмотреть, что произойдет, зная, что старик даже не хотел смотреть на Бааль- Шем-Това.

А у старика был дом посреди двора, где он всегда сидел и учился, и окно дома было напротив входа во двор. И когда он увидел, что Бааль-Шем-Тов и многие люди с ним подходят к его дому, он встал спиной к двери дома, чтобы его не сбивали с толку, и чтобы не посмотреть в лицо Бааль-Шем-Тову.

Когда Бааль-Шем-Тов вошел, он сел на стул и начал задавать очень трудный вопрос, но старик молчал. И Бааль-Шем-Тов обратился к нему со словами: Почему ты молчишь, разве я не занят делами Торы и учебы?

Услышав это, старик повернулся к Бааль-Шем-Тову и сказал ему разрешение трудного вопроса. На что Бааль-Шем-Тов сказал: «Решение, казалось бы, хорошее, но недостаточно глубокое». Старик углубился и нашел еще одно более серьезное решение. И Бааль-Шем-Тов сказал: «Да, второе решение более глубокое, но можно найти еще более глубокое». И старик погрузится еще глубже и нашел третье, более глубокое решение.

Когда старик закончил говорить, в дом вошел человек с рюкзаком почтальона, и Бааль-Шем-Тов приказал ему не причинять никому вреда. Он положил на стол три письма, и в каждой письме было написано одно из трех решений.

И Бааль-Шем-Тов сказал старику: Посмотри на свою учебу, куда она идет! И попрощавшись с ним, он уехал.

Старик стал задумываться, что ему делать. Если слова Бааль-Шем-Това верны и его учеба не во имя Небес, следует поехать к Бааль-Шем-Тову, чтобы научиться у него путям Творца. Но, может быть, у него нет другого пути лучше, чем его, и кто это докажет?

Нет другой идеи, кроме как поехать в Межибуж, чтобы исследовать путь Бааль-Шем-Това и встать на путь истины, но ведь это займет много времени — ехать и задерживаться примерно на две недели и снова возвращаться — и от этого будет битуль (отмена изучения) Торы – столько напрасной траты времени!

Лучше сидеть дома, и Тора научит правильному пути.

И было, когда он сел за учиться, метались его мысли и тревожили разум: является ли путь Бааль-Шем-Това истинным или нет, и он не смог продолжать внимательно изучать Тору. Потому сказал он в своем сердце: Вот, в конце концов, итак есть битуль Тора, мне лучше все же поехать к Бааль-Шем-Тову и своими глазами увидеть его путь.

Перед его появлением Бааль-Шем-Тов приказал своим служкам не отдалять его, и дать ему разрешение входить в любое время.

И он увидел путь Бааль-Шем-Това и поведение связанных с ним учеников, и понравилось это ему, что они боятся Б-га и идут путем Торы и выполняют мицвот с большой тщательностью, а совсем не так как распускают о них слухи. Но он подумал, что это не причина, по которой он будет связан с Бааль-Шем-Товом, и он решил в своем сердце вернуться домой и пришел в Бааль-Шем-Тову, чтобы получить прощальное благословение.

И вот в это же самое время пришел сельский житель и попросил Бааль- Шем-Това помолиться за его дочь, которая опасно больна, поскольку врачи отчаялись вылечить ее, чтобы он пробудил к ней большое сострадание.

Бааль-Шем-Тов спросил сельского жителя, может ли он устроить трапезу для него и для всего святого братства в его доме, а тогда он отправится в его деревню со своими людьми. И ответил сельский житель, что он может устроить трапезу, и старик решил, что он тоже поедет с Бааль-Шем-Товом и его людьми в село.

Когда они прибыли в деревню, сельская житель накрыл на стол, и они сели обедать, но вдруг раздались рыдания из комнаты больной, и ее вопль, что она умирает. А Бааль-Шем-Тов позвал хозяина и спросил, не найдется ли у него еще спиртное, и продолжил трапезу.

Затем они услышали громкий вопль, что смерть больной очень близка. И Бааль-Шем-Тов сказал: Мы пойдем и посмотрим, в каком состоянии находится больная. И подошел к ней и прошептал ей что-то на ухо, и начала двигаться, и села на кровать. Вдруг из руки старика на землю упал нож.

И Бааль-Шем-Тов сказал: хорошо, что Исраэль бен Сара не ошибся в своих намерениях и продолжил (жизнь) души в теле. Иначе, он заслуживает того, чтобы его ударили ножом!

А старика охватил гнев на Бааль- Шем-Това, поскольку он услышал, что больная женщина умирает, и тем не менее попросил сельского еврея принести еще спиртного, и взял его нож, чтобы ударить Бааль-Шем-Това.

И старик упал на землю и потерял сознание, а когда его душа вернулась к нему, он попросил прощения у Бааль-Шем-Това и от всего сердца стал его последователем.

Решимат дварим, стр. 25

Глубина зла

Противостояние Бааль-Шем-Това и старого ученого дважды достигает кульминации: в доме ученого и в доме сельского жителя. На встрече, проведенной по инициативе Бааль-Шем-Тов в доме ученого, он задает ему трудные вопросы. Ученый отвечает, но Бааль-Шем-Това ответы не удовлетворяют.  Он продолжает «давить» и получает от ученого три решения – одно глубже другого. Почтальон входит в дом только тогда, когда с уст ученого сходит самое глубокое решение.

Вопрос и его решение могут быть в святости, а могут быть и в нечистоте[1]. «и то и другое сделал Б-г»[2]. В рассматриваемой нами истории вопрос в святости, а решение нечисто. Бааль-Шем-Тов и ученый все сильнее противостоят друг другу, чем больше ученый углубляется в решение, тем более трудный вопрос задает Бааль-Шем-Тов. В этом смысл высказывания: «могу объяснить глубже». Более глубокое объяснение должно прийти, когда человек понимает проблему более глубоко.

Давайте посмотрим, в чем разница между глубиной святого вопроса и глубиной нечистого решения:

Вопрос в святости подрывает основы внешнего воображения нашей самости. Каждое знание, которым обладает человек, определяет ему место в мире, устанавливает в нем определенное восприятие и ограничивает его своими рамками. Трудный вопрос приходит и разрушает построенное и уверенное в себе здание, напоминая тем самым, насколько частичным является восприятие человека.

Каждый желающий постоянно добавлять в служении Всевышнему, всегда должен задавать себе новые трудные вопросы[3]. Таким образом, он будет удерживаться от застоя и зажатости и всегда будет знать, что Творец бесконечен и Его величие не подлежит исследованию[4].

С другой стороны, нечистое решение пришло, чтобы укрепить статус самости. Оно борется со стремлением к уничтожению и самоуничижению, приходящим со стороны вопроса и выдвигает против него готовые ответы.

Можно видеть, что есть две глубины[5]: хорошая и плохая. Хорошая глубина — это глубина вопроса, и, все больше углубляясь в него, приходят к страстному желанию и полному единению с предметом изучения. Плохая глубина — это глубина решения, и чем больше человек углубляется в него, тем сильнее цепляется за воображение самости и отделяется от света, скрытого внутри учебы.

Алтер Ребе[6] приводит традицию, согласно которой Бааль-Шем-Тов сказал о себе: «Я могу опровергнуть любое соображение учености». Это означает, что у него была способность расшатывать образ самости каждого и доказать ему, что на самом деле она «нет» и «ничто». Таким образом, он привел все свое окружение к пробуждению покаяния и тшувы к все более сильному и более высокому желанию приблизиться к Б-гу.

Перед сокрушением — гордость

Бааль-Шем-Тов показывает ученому, куда идет его учеба. В каждой мысли, речи или поступке человек связывает себя с определенным источником жизненности, согласно высказыванию Бааль-Шем-Това: «На месте мысли человека там находится (и он сам)»[7]. Когда думают нечистые мысли, связываются с чертогами нечистоты, ведь это все равно, что послать письмо силам зла (ситра ахра)[8].

Когда человек внезапно обнаруживает, как он много лет «переписывается» со чертогами нечистоты, это вызывает у него острый шок. Это была установка Бааль-Шем-Това с того момента, как он вошел в дом ученого, тянуть его за язык, пока он не достигнет конца глубины зла[9], а затем открыть ему глаза и показать ему, где он находится.

Все действия Бааль-Шем Това в доме ученого, и в деревенском доме — все хорошее, что ученый видел при дворе Бааль-Шем-Това, на него совсем не подействовало. Хотя его сопротивление было устранено, его самость не сдавалась и поэтому в нем не пробуждалось желание приблизиться к Бааль- Шем-Тову, приуменьшить себя и признать его лидером.

Когда произошло изменение? Именно тогда, когда в процессе приближения произошел сбой, когда казалось, что ничто не может исправить плохое впечатление, произведенное Бааль-Шем-Товом на ученого. Из настоящего желания убить Бааль-Шем-Тов, желания, выражавшего всю глубину зла и полное непонимание этого ученого — в нем родилась новая душа.

Только когда раскрывается глубина зла, с ним можно справиться и исправить. Пока нечистота скрыта в глубинах души, пока человек не узнает ее и не поставит перед собой — это «разбитая скверна, которая появляется и возносится до небес»[10].

Этот путь мы узнали от царицы Эстер[11], которая устроила пир для Амана и оказала ему большие почести, и именно с вершины его славы и величия он потерпел полный разгром, попав в расставленную ею ловушку. Так написано в святом Писании: «Перед сокрушением — гордость и перед падением — высокомерие»[12]. Пред разрушением реальности зла, его нужно взрастить, доведя до кульминации раскрытия (в аспекте: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом, и, если он жаждет, напои его водою. Ибо горящие угли собираешь ты на голову его»[13]). Только тогда можно будет его разбить, и по-настоящему искоренить[14].

Хасиды говорили, что, приходя к Ребе, нужно показывать ему свое зло, а не стремиться выглядеть перед ним добрым и красивым. Это означает, что даже со злом, скрытым внутри каждого, нужно обращаться так, как описано выше. Если вы хотите, чтобы раскрытие Б-жественности проникло в душу, то вы должны быть педантичными, ничего не скрывая. Не прятать зло в душе, когда приходят к Источнику добра, потому что иначе душа останется заблокированной.

Истинный хасид знает, что для него лучше получить порицание от Ребе и выйти с разбитым сердцем, чем получить от него ласковое отношение и уйти, как и пришел — без каких-либо изменений в душе[15].

Испытательный реактор

Известны слова моего учителя и рабби И. Вейля[16], что мнение Торы противоположно мнению домовладельцев, что это не вопрос, если то, что согласно Торе, является истиной и справедливостью, кажется простолюдину полным искажением.

Гнев старого ученого разгорелся вследствие странного поведения Бааль-Шем-Това за трапезой. Больная лежит на кровати и умирает, домочадцы плачут, а хасидам больше ничего не остается делать, кроме как попросить еще выпить …

Мы, знающие имя Бааль-Шем-Това, верим в чистоту его мотивов. Мы заранее знаем, что все его действия направлены на одну цель — вернуть душу больной в ее тело. Он знает, что для этого нужно, и от нас сокрыто понимание в отношении того, почему он решил одеть свою жалость к больной и ее семье в такие одеяния. [17]

В общем, согласно Торе, милосердие — это не плач и не разделение печали. Милосердие — это истинная внутренняя забота, которая должна выражаться в реальных действиях на благо того, кому сострадают[18]. Внешнее выражение плача и печали не обязательно связано с внутренней сущностью и целью этого качества. Для доказательства этого будет достаточно, если мы посмотрим на милосердие старого ученого, которому в силу своего гнева на Бааль-Шем-Това, не придерживавшегося принятых обычаев приличия, едва не удалось безжалостно убить его[19].

Можно задать вопрос: как мы знаем, следует ли доверять определенному праведнику, который ведет себя необычным образом, и полагать, что его мнение является мнением Торы? Может быть, он всего лишь обманщик, и действительно нужно бороться и сопротивляться?

В самом деле, этот вопрос стоял перед поколением Бааль-Шем-Това, и в рассматриваемой нами истории описывается одно из событий, в котором он выдержал испытание и вышел победителем. Основной тест заключается в том, исходит ли в конечном итоге жизнь из новой Торы или «многих повергла она умерщвлению»[20] — как говорят о тех, кто не пришел к наставлению и обучению[21].

Сам Бааль-Шем-Тов признает, что выдерживает испытание, и вот его слова:

Если бы не смог — заслужил бы, чтобы ударили ножом!

Подобная история рассказывается перед заключением Алтер Ребе в тюрьму, когда его известный хасид р. Шмуэль Мункес[22] сказал ему:

Пожалуйста, посмотрите, что Вы сделали: вы изменили узел тфилин, вы изменили формулировку молитвы, во многих вещах вы внесли изменения в руководство общины хасидов, поэтому, если Ребе является Ребе и цадиком, я уверен, что никакого вреда это ]тюрьма[ не принесет ему. А если нет — лучше, чтобы Ребе все-таки сидел в тюрьме!

Достаточно [заняться бедой] в свое время

Эта фраза — «достаточно ]заняться[ бедой в свое время» — относится к святому имени, имени ש-די (достаточно). Это имя упоминается в словах нашего праотца Яакова: «А Б-г Всемогущий да даст вам милость у человека того, чтобы он отпустил вам и другого брата вашего, и Биньямина»[23], и смысл этого объясняет Раши: «Тот, кто сказал достаточно миру, скажет достаточно и моим бедам».

Смысла имени ש-די: сказать, что Благословенный Б-г всемогущ. Он тот, кто сказал своему миру «достаточно», и ошибка силы состоит в том, чтобы править всеми, кто есть, как ей заблагорассудится. Все в Его руке, как материал в руке созидателя.

В каждой беде, которая приходит и уходит, светит имя ש-די, и именно этот свет спасает человека от ее руки. Хасид Бааль-Шем-Това находит утешение в словах: «достаточно ]заняться[ бедой в свое время»[24], ибо ему ясно, что именно в то время, когда придет беда, придет и спасение, в аспекте: «Это час бедствия для Яакова, и в нем же его спасение»[25] — из самой беды приходит спасение.

Час (שעה) из языка שעיה (приостановка), согласно языку стиха: «А на Каина и его дары не благоволил»[26]. Когда приходит время беде сойти в реальность, она останавливается и отклоняется в другом направлении. Именно бедственные страдания во тьме (צרה) дают нам право открыть окошко (צהר) для нового и удивительного света[27].

Согласно вышесказанному, совершенно не нужно заранее беспокоиться о неприятностях. Если вы посмотрите на проблему в тот момент, она действительно беда. Окошко еще не открылось, и некуда взять излечение и лекарство — средство от душераздирающего беспокойства.

Следовательно, беспокойство о воображаемом зле должно быть смягчено силой молитвы, называемой «жизнью часа»[28]. Молитва стремится возвыситься до внутренней реальности, пробудить милость Благословенного Б-га от скудности и тьмы, в которые мы погружены, и просить обратить на нас внимание и всегда освещать нас. Когда удостаиваются общее просветления, уже знают, что не стоит беспокоиться каждый раз, когда будущее выглядит мрачным и угрожающим.

Из книги «Факел перед рассветом»  — перевод книги о Бааль-Шем-Тове «Ор Исраэль» (1, 242). 

[1] В Святом Зоаре (3 124, 2) говорится, что трудный вопрос исходит от «ситра дэра» (от стороны зла). Имеется ввиду, что трудный вопрос приходит со стороны самости, он еще больше раскрывает глубину зла в ней. Согласно тому, что поясняется ниже, «нападения» от «ничего» ставят самость в неловкое положение. Она отвечает отговорками, но «есть из ничего» атакует с такой силой, которой не находится отговорок. Тогда раскрывается глубина зла, которое, даже когда у него нет отговорок, сопротивляется и укрепляется в своей самости и отвергает трудные вопросы.

Это действительно глубина зла, потому что, когда в трудных вопросах святости нет попытки со стороны самости сохранить только ее статус, но подорвать всю реальность мира только потому, что она не соответствует ее образу мыслей — в значении «пусть же ни мне, ни тебе не будет» (Млахим 1 3, 26). И см. в нашей книге «Лехийот им а-зман» в конце комментария Ребе к главе Шмот.

Можно сказать, что из этих глубин зла пришла оболочка другой учености, и это выспренность сердца и хвастовство от всякого «нужно изучение», что пишут в газетах, когда удается задать такой трудный вопрос, на который никто не может дать ответ на «первые как ангелы» (Шабат 112, 2). У настоящего ученого «нужно изучение» проистекает из полного смирения и подчинения, из его знания глубины концепции первых и краткости постижения с его собственной стороны.

[2]  Коэлет 7, 14.

[3] Это означает, что потрясение следует принять как постоянный элемент в сознании, стабилизироваться вокруг нестабильности. Таким образом мы также можем понять благословение мезузы, единственное благословение, в котором мы находим язык постоянства — «установить мезузу». Мезуза закрепляется на входе в дом, и с ее места она сдвигает человека и выражает провидение Благословенного Б-га, того, который причина все причин и хранит шаги человека при его входе и выходе (как движущая сила, которая не движется, будучи основой мирового движения, стоит на точке Небытия, что в основе всего).

В первом разделе молитвы Шма есть три заповеди: Тора, тфилин и мезуза. Им должно быть поставлено в соответствие трех конкретных вида служения Всевышнему: «всем сердцем, всей душой и всем существом» (Дварим 6, 5). Вот почему заповедь мезузы соответствует виду служения «всем существом», когда именно благодаря ее креплению гвоздями к входу в дом можно беспрестанно подниматься и подниматься (поскольку дом — это аспект «дальнего всеобъемлющего», света йехиды («единственной»), который соединяет нас с Благословенным Б-гом по сути нашей души).

[4] Подобным образом рассказывается о раввине Саадии Гаоне, который каждый день со слезами на глазах признавался в грехах вчерашнего дня. Его ученики спросили, действительно ли вчера он так много грешил, и он ответил, что вчера он не знал о величии Б-га на столько, на сколько он знает сегодня. Поэтому, все его вчерашнее служение будет рассматриваться как грех, как изъян в уважении Святого Благословенного, которое он постиг сейчас. И в действительности мы узнаем, что Бааль-Шем-Тов был воплощением Расага (см. Шивхей а-БеШТ, стр. 87), и не случайно он всю жизнь применял этот подход.

[5] Из десяти изменений в книге Йецира 1, 4.

[6] Высказывания Алтер Ребе «Иньяним«, стр. 298. См. ниже стр. 267, Ор Исраэль, том 1.

[7] Кетер Шем Тов, симан 56.

[8] И действительно, человек не только связывается и пишет письмо силам зла, но, как здесь рассказывается, нечистая сила также принимает активное участие в связи и посылает этому человеку «письмо» обратно. В книгах по хасидизму объясняется, что так же, как сказано, что «человек немного освящает себя снизу, его освящают много сверху» (см. Йома 39а), поэтому, когда человек немного оскверняет себя снизу, он связывается с источником нечистоты, и оттуда ситра ахра все больше и больше занята осквернением, чтобы питаться святостью души (см. резкие выражения Среднего Ребе в Шаарей Тшува, глава 5).

[9] В «Рамах отийот» (от קיג) цитируется высказывание Ребе Маhараша, в котором говорится, что есть три глубины: глубина безумного дурака, глубина скептика миснагеда и глубина хасида рабби. Одно из определений скептика (на первый взгляд, Ребе Маhараш имел в виду общее значение этого термина, и см. Рамбам Законы тшувы, глава 3) — всякий не верящий в мудрецов, поскольку, поступая так, он как не верящий в Б-жественное присутствие в мире. Старый ученый не подозревал о своей ереси, которая протекала в нем из-за глубокого самопоклонения.

Но к этому моменту и направлено ​​высказывание: противостояние (которое не ради Небес) Бааль-Шем-Тову, не удосужившееся найти какую-либо реальную причину, проистекает только из чрезмерного погружения в свою самость. Топливом, подпитывающим это погружение, было не что иное, как изучение Торы, которое становится смертельной отравой для тех, кто им занимается (Шабат 84, 2). Это заболевание, по мере того, как оно усиливается, запечатывает человеческое сердце от любых влияний. Оно не позволяет ему принять тот факт, что есть «избранники из сынов Израиля» (Шмот 24, 11), чьи души высечены с других высот, и они могут влиять на него для его вечного блага. Возможный и шокирующий конец такого процесса также в сопротивлении реальности Того, Кто сказал и стал мир, противодействии, которое тонко и деликатно сопровождает его с самого начала.

[10] Хулин 71, 1. См. Мэй а-шилуах конец главы Ваешев, «Факел перед рассветом» т. 1, стр. 43.

[11] См. Диврей раба бэ-Мегила 15, 2.

[12] Мишлей 16, 18.

[13] Мишлей 25, 21-22.

[14] Разумеется, разница в том, что проклятый Аман пал и умер, а старый ученый возродился для новой жизни. Это потому, что среди святого народа Израиля никогда не бывает такой глубины зла, которая действительно касается их сущности. В конце концов, в самой глубине внутренней сущности они — часть Б-га свыше, и в этот точке «зло с Тобой не уживется» (Теилим 5, 5). Из-за этого все нечестивые Израиля заслуживают того, чтобы праведники отдавали свои жизни в буквальном смысле, чтобы добиться их исправления, как рассказывается в деянии, что перед нами.

[15] В целом действия можно выделить три известных этапа в учении Бааль-Шем-Това, из которых состоит каждый процесс исправления: смирение, разделение и гармонизация. Благодаря стыду старого ученого, когда он не был приглашен провести церемонию Кидушин, произошло смирение, начало уничтожения зла в его душе. Ситуация с трудными вопросами и их решениями — это стадия разделения, когда Тора, которую он изучил не ради нее, отделяется от него на его глазах — когда он видит, куда она идет. И, наконец, полна стадия гармонизации, когда истинная сущность Бааль-Шем-Това открывается его глазам, именно благодаря отбору последних искр зла в его душе. Оказывается, своим Духом святости Бааль-Шем-Тов предвидел всю цепочку событий от самого начала, и все, что происходило на свадьбе, доходило до того, что ученый стыдился этого, и было сделано для того, чтобы исправить его душу.

[16]סמ»ע חו»מ ג ס»ק יג.

[17] Можно сказать, что уход души из тела — это движение вверх-рацо, в то время как простое гостеприимство, которое Бааль-Шем-Тов «навязал» отцу девушки, — это движение вниз-шов. Благодаря тому, что он обратился к этим простым объектам мицвы — еде и пиршеству — направление в загородном доме изменилось, и душа его дочери вернулась в ее тело.

[18] Согласно тайне меры милосердия, которая — внутренний аспект сфиры тиферет, она также направляет к Торе. Из этого мы узнаем, что в каждом руководстве согласно Торе (которая принадлежит тиферет) сокрыто множество милосердия. Не должно быть противоречия между руководством Торы и явным проявлением милосердия. Если это так, есть также великое благословение в том, что «то будете чисты перед Б-гом и перед Израилем» (Бемидбар 32, 22) — благо, которое видимо и открыто. Но иногда руководство Торы должно прийти именно таким образом, когда в нем сокрыта милость, в аспекте хорошо скрытого добра (и, конечно, когда есть противоречие между «чисты перед Б-гом» и «чисты перед Израилем» — чистота перед Б-гом имеет преимущество). Так оно и в данном случае, согласно учению Бааль-Шем-Това, он должен был вести себя именно так, чтобы его милосердие не было заметно.

[19] Хотя также можно найти оправдание желанию старика совершить убийство и сказать, что это был настоящий фанатизм от созерцания горя семьи и, казалось бы, оскверняющей чести Торы. Сказав это, мы также можем добавить, что любой, кто проявляет истинный фанатизм, в конечном итоге встанет на путь истины. Если сопротивление внешнее, это указывает на холодную и безразличную душу. Такой миснагед может оставаться на том же месте в течение многих дней и лет просто потому, что ему все равно (хотя он, кажется, ближе к истине, чем его ревнивый брат). Но если противостояние горит, то оно проистекает из точки святости, и все, кто устремляет свои сердца к небу, обязательно должны прийти к истине.

Это то, что рассказывается об «Исмах Моше» (рабби Моше Тейтельбауме, первом Ребе Сатмэра), что однажды, в дни его сопротивления хасидскому движению, когда он и другой Илуй (одаренный ученик) сидели и сосредоточенно учились, принесли в Бейт-Мидраш сидур «секты» (по хасидской версии, версии Аризаля, которую установил Алтер Ребе), и он тут же бросил его на пол и плюнул на него. Его друг был более умеренным миснагедом и утверждал, что, все же это сидур, в нем есть святые имена и он в действительности не «свиток Торы, который написан вероотступниками», и поднял его с пола. Этот случай дошел до ушей в Хозе из Люблина, который сказал, что тот, кто бросил сидур, будет Ребе, а его друг останется противником хасидизма на всю жизнь.

[20] Мишлей 7, 26.

[21] Авода зара 19, 2.

[22] См. рассказ, цитируемый в Оцар сипурей хабад 15, стр. 125-127.

[23] Берешит 43, 14.

[24] Брахот 9, 2.

[25] Ирмияу 30, 7.

[26] Берешит 4, 5.

[27] см. Ликутей Маhаран 1, учение 112.

[28] Шабат 10, 1.

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.