Как-то раз сидели перед Бааль-Шем-Товом его ученики, и по его губам пробежал смешок, как у него бывало. И спросили они его о причине смеха, и ответил он, что в одном городе в очень далекой стране построил некий министр прекрасный дворец, строительство которого продолжалось несколько лет. А сейчас некий цадик пошел читать молитву Минха, и когда он проходил возле дворца, вдруг пошел сильный град, и он забежал в этот дворец, чтобы укрыться там. А когда он вышел оттуда и пошел дальше в синагогу – дворец внезапно развалился.
И как тут не порадоваться тому великому сокрытию, что существует в управлении Б-га этим миром, ведь главное предназначение этого большого строения заключалось лишь в том, чтобы дать цадику возможность на короткое время укрыться от непогоды! И через этого праведника все камни были исправлены и [выбраны] все искры святости, что были в них. И какой смысл после этого им стоять напрасно? Поэтому они сразу же упали на землю.
И потом этот случай попал на главные страницы газет – упоминание о дворце и его беспричинном падении, произошедшем в тот самый в момент, когда цадик вышел из здания.
Введение к комментариям БеШТа на Тору (№29)
Все суета
Когда над кем-то смеются, то он спрашивает: вы смеетесь надо мною или со мною? Смеяться над кем-то – это насмехаться над его мыслями, радоваться его беде. Несомненно, не таков был Бааль-Шем-Тов. Если он смеялся тому, что дворец рухнул, значит было что-то пробудившее в нем веселье – что он нашел в этом то истинное зерно радости, которое вызовет радостный смех у каждого, включая самого строившего дворец министра.
Так люди обычно смеются, когда кто-то внезапно падает. Смех при этом настолько естественен, что невозможно считать, что в его основе лежит зло. Само падение человека указывает на то, что на Небе решено наказать его, а смех, который вызывает вид падающего, смягчает этот приговор.
И здесь можно различать два возможных варианта.
Когда смеются над упавшим, это означает, что окружение считает его интегральной частью той досадной ситуации, в которую он попал (возможно, полагая, что ему это причитается, а им – нет), тем самым усугубляя «шрам» на его душе, появившийся от падения и унижения.
Но когда окружающие считают его своей интегральной частью и смеются вместе с упавшим, то, отделяют его от ситуации, самого падения. Когда смотрят на него как на одного из своих, смех вместе с ним смягчает шок, вызванный падением – и всё это базируется на осознании, что такое может случиться с каждым и каждый может почувствовать это на своей шкуре.
Смех Бааль-Шем-Това при виде падения дворца есть смех свободы, сбрасывания с плеч тяжелого ненужного груза. Этот дворец, в строительство которого вложили так много сил и средств, символизирует ту деятельность в этом мире, что не ради Небес. Ведь всё, находящееся «под солнцем», — это «всё суета» , и, как таковое, в любом случае оно развалится и превратится в прах.
Процесс разрушения материального идет всё время, независимо от нас. Так праведники всегда радостны, потому что они удостаиваются видеть собственными глазами, как «нечто» рождается из «ничего» , и как материальная преходящая составляющая Творения рано или поздно прекращает свое существование, постепенно разрушаясь.
Но в нашей истории каждому желающему представился шанс по-настоящему вдуматься и увидеть, каким образом из внешней реальности нашего мира проявляется истинная его суть – и самими своими «досками и камнями» он провозглашает, что сотворен лишь ради служащих Всевышнему, преданных Ему и упоминающих Его имя .
Полное открытие этой истины будет лишь в будущем, и это пробудит большой смех, предвещаемый царем Давидом: «Тогда уста наши наполнятся радостным смехом, а язык – пением».
Есть и другой аспект в нашей истории: произошло большое чудо, и спасение от опасности, которая грозила каждому, кто посетил бы этот ненадежный (постфактум) дворец. Вероятно, что в газетах также высказывалась следующая мысль: какое счастье, что произошло так, что только один человек подвергся опасности; что Свыше было предопределено избежать трагедии для тех, кто собирался жить в этом дворце или посещать его. Несомненно, редактор раздела новостей написал, что обнаружился грубый просчет в проекте дворца – и хорошо, что это случилось до того, как его успели заселить.
И в самом деле, здесь налицо спасение жизней многих людей. Каждый праведник спасает людей уже одним своим присутствием в мире. С момента, когда он приходит в мир, вся «суета» вокруг него начинает разваливаться. Всякий находящийся в его окружении чувствует это, осознанно или нет, и тем самым и его душа получает что-то от верного взгляда цадика на истинную суть вещей и событий.
Так разрушение дворца не было разрушением ради разрушения, но разрушением ради построения чего-то нового: чтобы изнутри суетности (hевель) мира раскрылась истина реальности Всевышнего. Такое разрушение – это та сила, которая с самого начала Творения развивает этот мир. Каждое поколение разрушает то, что не успели разрушить до него, обнажая тем самым более глубокую истину, придающую миру существование более совершенное и истинное.
И в духовном и святом имеет место «разрушение»: «Тора этого мира – hевель в сравнении с Торой Машиаха» . Бывает, что бесконечная Тора, мудрость Б-га, втискивается изучающими ее в узкие ограниченные понятия, подвергнувшиеся влиянию hевеля этого мира, и тогда ее необходимо оттуда вызволить и позволить ей свободно выражаться.
В этом смысле здесь можно найти сходство со смехом рабби Акивы, вызванным видом развалин святого Храма. Смех, порожденный тяжелой реальностью, возникает на базе глубокого понимания, что из этого мира уходит только hевель.
Было что-то дефективное в «строительных материалах» Храма, и именно за эту «точку браке» «уцепился» hевель, и привел к его разрушению. Об этом и сказали мудрецы: «[уже] сожженный Храм Ты сжег», т.е, только hевель был уничтожен. Поэтому тут уместен радостный смех, т.к. уничтожение hевеля есть самое эффективное средство для сооружения нового Храма, который уже будет стоять вечно!
Автор: Рабби Ицхак Гинзбург
Из книги «Факел перед рассветом»
Перевод: Адасса Кочубиевская
