Всем известны внешние признаки еврейской свадебной церемонии: хупа (свадебный балдахин), раввин, ктуба (брачный договор), кольцо, разбивание стакана, семь благословений. Однако, к сожалению, сегодня многие, включая самих вступающих в брак, не знают полного смысла этих традиций. В этой главе мы сосредоточимся на одном из основных элементов еврейской свадьбы ‒ Кидушин (освящении), так или иначе затрагивая и некоторые другие элементы.
Итак, что такое Кидушин? Почему именно мужчина освящает женщину, а не наоборот? Какая связь между Кидушин и браком? На эти вопросы мы попытаемся ответить, обращаясь к внутреннему смыслу Торы, поскольку именно он может нам пояснить скрытый смысл этих вещей. Таким же образом можно исследовать и другие вопросы, связанные с бракосочетанием.
«Вот, ты посвящаешься мне»
Во-первых, следует различать два различных действия, происходящие под хупой: Кидушин и бракосочетание. Стадия Кидушин (освящения) – это момент, когда жених надевает кольцо на палец невесты, произнося: «Вот, ты посвящаешься мне этим кольцом по закону Моше и Израиля». Стадия Нисуин (бракосочетание) – часть обряда, которая начинается с вхождения пары под хупу (свадебный балдахин) и завершается вхождением в общий дом (разбиение стакана, в котором многие видят кульминационный момент в проведении хупы, действительно является важным и значимым обычаем, но не необходимой частью церемонии).
В чем смысл каждой из частей церемонии бракосочетания? Кидушин, в сущности, представляет собой Ирусин – помолвку. Это первый шаг в создании супружеской связи, который еще не приводит к полному и окончательному ее установлению. Главной частью обряда является этап Нисуин, когда мужчина и женщина становятся мужем и женой и начинается их общая совместная жизнь. В былые времена было принято, чтобы между Кидушин и Нисуин проходил целый год, но со временем обе части церемонии стали проводиться одна за другой в один и тот же день под хупой. (Хотя, чтобы компенсировать это, установился обычай относиться к периоду от решения пожениться до самой свадьбы как к периоду Ирусин – помолвке, но с позиции Ãлахи это не считается настоящей помолвкой, расторжение которой требует гета).
Рассмотрим подробнее этап Кидушин. Прежде всего, что означает слово лекадеш, «освятить»? Почему говорят, что мужчина освящает, а женщина посвящается ему, а не говорят, допустим, что они обручаются?
Простой смысл слова кадош, «святой» – «отделенный», поэтому лекадеш означает «отделить» и «предназначить». В акте освящения жених меяхед (מייחד), «предназначает» себе невесту, обращая ее тем самым в мейухедет (מיוחדת) – предназначенную лишь ему. Кроме того, освятить также означает «сделать святым». Любое действие освящения – кидуш, каждая вещь, называемая кадош, напоминают о том, Кто полностью отличается от обыденной реальности и свят – это Б-г, Святой и Благословенный. Только Всевышний является подлинным источником святости, и Его свет уделяется всему, что свято. Освящение супруга подобно соединению его души с ее высшим Б-жественным корнем, позволяющее ей совершенствоваться и расти.
Акт Кидушин происходит, как мы уже сказали, в момент, когда жених надевает кольцо на палец невесты. Каким образом обручальное кольцо создает Кидушин? Согласно Ãлахе, Кидушин является своего рода актом «покупки» – киньяна: муж как бы «покупает» свою жену, однако, согласно принятой многовековой традиции, вместо денег он использует кольцо. Это не означает, что женщина становится собственностью мужчины; речь идет в основном о «покупке» права уединяться с ней, и это право дает сама женщина. Но это не отменяет того факта, что это действие является приобретением. Действительно, таково одно из самых простых значений слова бааль: через акт Кидушин жених как бы получает исключительное право вступать со своей женой в интимные отношения.
В чем смысл этой идеи, которая сегодня может показаться странной, ‒ что освящение женщины мужчиной происходит через «приобретение» – киньян?
К сожалению, наши понятия о собственности заимствованы из современной культуры потребления, основанной на чрезвычайно материалистическом мировоззрении. В этой культуре товары, которые мы покупаем, рассматриваются как не более чем материальные объекты, которые мы используем для удовлетворения наших потребностей и затем выбрасываем. Так мы относимся к нашей одежде, нашим украшениям и, в конечном счете, ко всему земному шару, ресурсы которого мы потребляем, не испытывая при этом какого-либо чувства ответственности.
Но, согласно иудаизму, приобретение чего-либо означает не его использование, а его превращение в личное. То есть при переходе чего-либо в нашу собственность оно как бы отторгается от мира чужих и безликих вещей и становится чем-то особенным, дорогим и значимым именно для нас. После приобретения это нечто ‒ уже часть нашего мира, и мы начинаем брать на себя ответственность за него и заботиться о нем. Иными словами, с точки зрения духовности покупка чего-либо не превращает его в объект, а как раз наоборот: нечто объективное и отчужденное становится субъективным и имеющим для нас личную ценность.
Этот подход отражается в том, что слово «вещь, хефец» на иврите означает также «желание, рацон» (внутреннее желание, полное отрады, – как в выражении «бехефец лев, с удовольствием»), а также в том, что от слова кесеф, «серебро, деньги», происходит слово кисуфим, которое означает «страстное желание». Вещи, которые мы выбираем, отражают желания нашего сердца, а денежные траты на их приобретение возможны благодаря кисуфим – страстному стремлению их купить. Действительно, корень ק.נ.ה (куф-нун-hэй) первый раз появляется в Торе не в рассказе о передаче собственности, а в теплом, личном контексте рождения человеческой жизни: слова Хавы, произнесенные ею при рождении первого сына: «создала я (в значении «приобрела», канити) человека [вместе] с Б-гом» (Берешит 4, 1).
Когда мы подходим к идее освящения супруги как киньяна («приобретения») с этой точки зрения, все приобретает другой оттенок. Осуществление киньяна призвано выразить идею взятия на себя ответственности за другого человека, готовности вкладывать в него много сил. «Приобретая», мы тем самым завоевываем его доверие – доказываем свою лояльность по отношению к нему (он даже может сказать: «он меня купил!»). Подобно тому, как покупка вещи придает ей определенную долю субъективности, так и принятие ответственности, которую мы берем на себя за другого, делает его частью нас. Он становится нашим в самом теплом, уютном и домашнем понимании, он тот, кто принадлежит нам, о ком мы заботимся и за кем ухаживаем.
Взаимное освящение
Теперь возникает вопрос: если акт освящения является настолько важным действием, подразумевающим принятие на себя ответственности и обязательств, то почему он проводится в одностороннем порядке? Разве женщина не может приобретать мужчину? Разве мужчина не нуждается в том, чтобы его приобрели?! Представляется, будто несимметричность еврейской свадьбы основывается на подходе, согласно которому мужчина является активным инициатором, а женщина остается пассивным объектом его ухаживания, подходе, который многим представляется сегодня устаревшим.
Самое простое объяснение такого положения в том, что в соответствии с основными законами Торы мужчине разрешено жениться более чем на одной женщине. Таким образом, после акта бракосочетания женщина состоит в браке исключительно с одним мужчиной, но он не обязательно принадлежит лишь исключительно ей одной. Как известно, запрет полигамии (известный под названием Херем де-рабейну Гершом) появился в иудаизме в Средние века и не отражается в более древней свадебной церемонии.
Но есть и более глубокое объяснение свойственной церемонии акта Кидушин асимметрии, которое позволяет нам понять, почему она имеет смысл также – и, возможно, даже главным образом – в нашем поколении. Представляется, что с позиции Ãлахи и Письменной Торы жених действительно освящает невесту в одностороннем порядке. В этом плане жених и невеста воплощают традиционные мужественность и женственность: модель джентльмена и леди, в соответствии с которой он ухаживает за ней и предлагает ей выйти за него замуж, а она принимает его предложение. Согласно еврейскому закону, эта модель не должна полностью исчезнуть из нашего мира. Она соединяет мужчину и женщину с основными сторонами их бытия, и на глубинном уровне они желают этого: женщине приятно, что мужчина делает ради нее эту «работу», во всеуслышание объявляя о своем приобретении, а мужчина доволен тем, что от него требуется активно взять на себя ответственность.
Однако все вышесказанное отражает лишь внешнюю сторону происходящего. На более глубоком, не ãлахическом уровне параллельно происходит обратный процесс, при котором именно женщина приобретает мужчину. Это действие находит выражение главным образом на следующем за Кидушин этапе. Как уже упоминалось, сущностью брака является вхождение в общий дом. Дом – это женское пространство, своего рода утроба или удобное гнездо, которое защищает нас и позволяет нам расти. В момент бракосочетания женщина вводит мужчину в свою вотчину ‒ «приобретает» его. Это действие завершается первой брачной ночью: интимный акт можно рассматривать как кульминацию тайной церемонии освящения, когда жена сама оказывается для своего мужа кольцом, окружающим его и телом, и душой. Так же, как на стадии Ирусин, жених объявляет невесту запрещенной для других мужчин, здесь она привязывает мужчину к себе чарами любви, делая его тем самым запрещенным для других женщин.
(Есть традиция, согласно которой перед хупой невеста обходит вокруг жениха семь кругов, как бы выплавляя вокруг него кольцо и тем самым выражая что-то от этого действия еще до Кидушин, на основном этапе Нисуин. Кроме того, по этой же причине установлено, что, если женщина хочет подарить мужу кольцо, это должно быть сделано уже дома, после свадебной церемонии.)
Следовательно, стадии освящения и бракосочетания следует рассматривать как два взаимодополняющих действия: открытое и официальное освящение женщины мужчиной и последующее скромное, скрытое от посторонних глаз, освящение мужчины женщиной. Первый акт соответствует традиционному разделению ролей между ними, тогда как во втором они меняются ролями: женщина становится активной стороной, а мужчина освящается ею.
Этот внутренний аспект всегда присутствует на свадебной церемонии, однако в наше время усиливается понимание его важности. Намек на то, что это должно было открыться в последующих поколениях, содержится в замечательном стихе пророка Ирмияу: «Доколе будешь ты избегать (Меня), дочь озорная? Ведь сотворил Б-г (нечто) новое на земле: женщина будет обхаживать (тесовев) мужчину» (Ирмияу 31, 21). Лесовев означает «ухаживать» и «обходить», в точности как во время Кидушин, когда освящающий ходит за освящаемым и окружает его кольцом. Этот стих предсказывает, что в будущем женщина станет играть активную роль в создании союза с мужчиной, обходя его и страстно притягивая его к себе.
Мысль об освящении в будущем мужчины женщиной еще яснее выражена в следующем стихе: «И будет в тот день, – сказал Б-г, – назовешь ты Меня Иши (“Муж мой”), и не станешь больше называть меня Баали (“Господин мой”)» (Õшеа 2, 18). В то время как слово Баали выражает принадлежность женщины мужчине, которую создает традиционное освящение, слово Иши намекает на принадлежность мужчины женщине, то есть на то, что и он в действительности также посвящен ей. Стих предсказывает, что придет время, когда эти отношения станут главными. Реальность, в которой муж является хозяином женщины, сменится реальностью, в которой он является ее мужем точно так же, как она – его женой. (Эта концепция подробно обсуждается в Каббале и описывается как переход от неравных отношений между мужчинами и женщинами к состоянию «одного роста и пользующихся одной короной».)
Из этих стихов и высказанных идей следует, что идеал моногамного брака появился не только из-за Херема, введенного на позднем этапе, ‒ он имеет мессианское предназначение, на которое с самого начала указывала Тора. Об этом же свидетельствует и высказывание, согласно которому в изначальном Эдемском саду были сотворены только один мужчина и одна женщина, и не более.
«И обручусь с тобой навеки»
Выше мы сказали, что Кидушин (освящение), в сущности, является обручением, то есть этапом, предшествующим бракосочетанию. Казалось бы, речь идет об определенном действии, которое начинается и заканчивается в день свадьбы. Однако короткий стих из пророка Õшеа заставляет нас думать иначе: «И обручусь с тобой навеки» (Õшеа 2, 21). Согласно этому стиху, несмотря на то, что обручение – это лишь одноразовая церемония, существует аспект вечных Ирусин. В Ãлахе также существует мнение, согласно которому освящение является не разовым действием, а продолжающимся, возобновляемым в каждый момент времени. Что это значит?
С точки зрения Ãлахи принципиальная разница между обручением и свадьбой заключается в том, что в стадии Ирусин жених и невеста все еще запрещены друг другу (как отмечается в произносимом во время обручения благословении: «Который запретил нам обрученных»; в слове арус, «обрученный» – те же буквы, что и в слове исур, «запрет»). Речь идет о переходном периоде, когда, с одной стороны, жених и невеста уже приняли на себя взаимные обязательства, а с другой – они еще недостаточно близки. На базовом уровне этот подготовительный этап заканчивается бракосочетанием. Но можем ли мы сказать, что после брачной ночи молодожены уже хорошо знают друг друга? Конечно, нет. Люди – существа сложные и многоплановые, и снятие каждого верхнего слоя души раскрывает следующий, более глубокий слой. Можно себе представить наш внутренний мир как своего рода чудесную матрешку, заключающую в себе бесконечное число новых матрешек, скрытых одна в другой.
В свете этого проясняется, что́ именно представляет собой постоянный аспект Ирусин в супружеских отношениях. Ведь даже после того, как супруги уже узнали многое друг о друге, всегда остаются дополнительные девственные слои, скрытые уровни «я», с которыми мы еще не сталкивались. На этих уровнях мы еще не женаты, а лишь обручены, и настоящая свадьба еще впереди.
Идея постоянного освящения является также ключом к непрерывному обновлению. Причиной большинства брачных кризисов служит накопившееся у супругов ощущение, будто они уже настолько хорошо знакомы, что им нечем больше удивить друг друга, и поэтому совместное времяпрепровождение становится тягостным. В душе есть страсть к волнениям определенного рода, которые возникают именно при новых знакомствах. Это можно связать с высказыванием мудрецов, согласно которому если «мужчина и женщина удостоились – Шхина [пребывает] меж ними; не удостоились – огонь “пожрет” их». Можно растолковать слово эш, «огонь», в этом стихе как жажду новых ощущений – эш зара, «чуждый огонь», который разгорается именно с зарим, «чужими», поскольку не находит удовлетворения в своем доме, приводя к его разрушению.
Казалось бы, простым решением будет тушить такой пожар, усиленно отвлекая свое внимание от подобных размышлений. Однако более глубоким решением является использование этого огня для укрепления своего собственного дома. Стих «И обручусь с тобой навеки» напоминает нам о том, что в нашем возлюбленном всегда остается нечто для нас незнакомое, являющееся для нас чужим. Это позволяет поддерживать между мужчиной и женщиной свойственную молодости атмосферу игры и ухаживания, когда время от времени вновь приходят на «свидание с незнакомым человеком», чтобы обнаружить друг в друге неожиданные стороны. Такой подход разжигает эш зара в доме кошерным способом, превращая саму суть пожирающего огня в открытое Присутствие Б-га – когда «Шхина меж ними».
Первое откровение Б-га Моше Рабейну было именно таким: «Вот куст терновника пылает огнем, но не сгорает» (Шмот 3, 2). Образ огня, не пожирающего, а раскрывающего Присутствие Б-га, – это самая точная иллюстрация супружеской жизни, которая постоянно освящается и обновляется.
Перевод: Адасса Кочубиевская