Душа принца

Однажды к Бааль-Шем-Тову пришла еврейка, вся в слезах, и стала умолять его благословить ее удостоиться родить сына. Но ей не удалось получить благословение. Это повторялось в течение длительного периода времени много раз, пока праведник, наконец, откликнулся на её мольбу…

Домой женщина вернулась очень довольная и рассказала мужу, рабби Яакову, скрытому цадику, о благословении БеШТа, слова которого, как известно, сбываются. И в самом деле, через год у них родился сын, который оказался удачным и красивым ребенком, в котором они души не чаяли.

Когда ребенку исполнилось два года, счастливые родители привезли его к Бааль-Шем-Тову, чтобы он его благословил. Рабби Исраэль взял ребенка на руки, приласкал и поцеловал его, и велел им ехать обратно домой.

По возвращению домой мальчик внезапно скончался… Отсидев шива по сыну, убитые горем несчастные родители вновь появились у БеШТа и излили перед ним всю свою горечь.

«Выслушайте, что я вам расскажу, – ответил им рабби Исраэль. – Всё это совсем не просто так.

Когда-то давно жил на свете один король, у которого не было недостатка ни в чем, за исключением сына, наследника престола. Доведённый до отчаяния бесконечным ожиданием, монарх обратился с вопросом к своему главному советнику: „Можно ли что-либо сделать?“ И получил ответ, что никто не в состоянии помочь ему, кроме евреев. И пусть повелит государь, что если по истечении года он не удостоится сына, все евреи будут изгнаны из страны.

Внимательно выслушав этот злодейский совет, король в точности последовал ему.

Узнав об указе, все евреи собрались в синагогах. Они постились и молились о том, чтобы Всевышний послал царю сына…

Их мольбы дошли до самого Небесного престола. В это время в Ган эдене пребывала душа, которая была не в силах видеть страдания евреев. Она предстала перед Всевышним и сказала: „Владыка мира, пошли меня в физический мир, и я согласна быть сыном этого короля, лишь бы только Твой избранный народ не пострадал!“

Так и произошло: через год королева родила сына. Король был счастлив и, разумеется, немедленно отменил указ об изгнании евреев.

Когда ребенок подрос, стали видны его немалые способности, и вскоре он превзошел своих наставников. Тогда ему взяли в учителя знаменитого профессора. Юноша обнаружил редкие таланты в любой области знания, которой занимался, весьма преуспевал в учебе, но она не доставляла ему радости.

Однажды принц пожаловался отцу, что учеба не удовлетворяет его, и тогда король решил назначить сыну в учителя самого епископа. Тот согласился при условии, что ежедневно два часа в день принц не будет ему мешать, поскольку в это время он закрывается в своей комнате во дворце и поднимается в небо. Король обещал, и епископ с принцем принялись за учёбу.

Однажды любопытство одолело принца, и он решил во что бы то ни стало узнать, чем занимается его учитель в уединении в те часы, когда его нельзя беспокоить. Подобрав ключ к замку кабинета епископа, принц незаметно вошел в комнату и впал в панику, увидев епископа закутанным в талит с тфилин на голове и погруженным в изучение Торы!

Епископ был очень напуган раскрытием его тайны, но принц успокоил его, обещав хранить молчание. Спустя какое-то время он сказал, что хочет узнать про евреев побольше. Прошло еще время, и он сказал учителю, что давно думает стать евреем, и попросил обучить его всему необходимому для гиюра.

Разумеется, он ничего не сказал о происшедшем отцу. Спустя короткое время принц покинул царский дворец, чтобы никогда больше туда не вернуться.

Переодевшись крестьянином, он ушел в другую страну, инкогнито принял там гиюр и до последнего дня своей жизни жил как рядовой благочестивый еврей.

Когда его душа покинула этот мир и предстала перед Небесным Судом, не нашелся никто, могущий сказать что-либо нехорошее о такой святой душе. Вдруг поднялся один обвинитель и заявил, что первые два года жизни эта душа воспитывалась неевреями, и это нужно исправить.

Тогда в Небесах было решено, что эта душа вернётся в физический мир и будет воспитываться еще два года в кошерном еврейском доме».

Помолчав, Бааль-Шем-Тов продолжил: «Ваш ребенок имел ту самую святую душу! Вам Свыше было предопределенно не иметь детей, но вы удостоились два года принимать у себя такую святую душу. Вы сожалеете?»

Выслушав рассказанную рабби Исраэлем историю, родители, рыдая, сказали, что даже не могли представить себе, что за святая душа была у их сына. Они попросили у БеШТа тикун (совет, как исправить содеянное), опасаясь, что недостаточно хорошо заботились о ребенке, учитывая высокий уровень его души.

Погрузившись в раздумья, Бааль-Шем-Тов сказал отцу: «Стань служкой синагоги и очень внимательно относись к приходящим в синагогу малым детям, которые еще не умеют читать сидур. Когда молится миньян, собирай их вокруг себя и произноси вместе с ними и миньяном амен, амен йеhе шмей раба меворах, барху и кдуша. Когда проносят свиток Торы, поднимай детей, чтобы они могли его поцеловать».

Матери велел Бааль-Шем-Тов стать повитухой, чтобы она помогала бедным роженицам. «Когда будут рождаться мальчики, – сказал ей, – строго предупреждай родителей, чтобы перед брит мила приводили детей читать возле новорожденных молитву Шма Исраэль, раздавать им сладости, чтобы они могли произнести благословения. И чтобы после обрезания родители надевали новорожденным ермолки и обмывали им руки сразу после утреннего пробуждения».

И благословил супругов цадик, чтобы Б-г Благословенный исцелил их разбитые сердца, и они уехали домой. Все, веленное Бааль-Шем-Товом, они выполнили очень тщательно. Муж немедленно стал служкой в большой синагоге города Пинска, а жена – повитухой.

Муж собирал маленьких детей в синагоге во время молитвы и произносил вместе с ними амен, амен йеhе шмей раба меворах, барху и кдуша, поднимал их, чтобы они целовали свиток Торы, а при выходе из синагоги целовали также и мезузу.

Его жена прилежно ухаживала за бедными роженицами, читали с детьми Шма Исраэль возле кроватки новорожденного, а также благословения на еду, напоминала родителям, чтобы на младенца одевали ермолку даже во время сна и омывали ему руки, когда он просыпается.

Так прошло еще два года. И тогда Всевышний вознаградил их рождением сына, которому дали имя Аарон. Когда он вырос, прославился как большой праведник, рабби Аарон Великий из Карлин.

Рассказывая эту историю Алтер Ребе добавлял, что из неё можно научиться семи вещам:

• Самоотверженному отношению Бааль-Шем-Това к евреям. Среди праведников, обладающих духом святости, которым открывается пророк Элияу, известно, что в Небесном Суде есть особое «место», где наказывают открывающих Б-жественные тайны, связанные с конкретной инкарнацией души и т.п. И все же БеШТ, не считаясь с возможными последствиями для себя, открыл им секрет, чтобы утешить несчастных родителей и объяснить им, что они только выиграли, поскольку до этой истории им не полагалось иметь детей.
• Что нужно уметь понимать намек из одного-единственного слова.
• Что основной путь пробудить милосердие Свыше – выполнять угодные Всевышнему конкретные действия.
• Пара, нуждающаяся в милости Небес, должна иметь заслуги, созданные своими действиями. Хотя супруги есть единое целое, каждый из них должен иметь свои отдельные заслуги.
• Велика заслуга того, кто произносит амен, амен йеhе шмей раба меворах, барху и кдуша вместе с маленькими детьми, произносящими эти слова чистыми безгрешными устами.
• Важность еврейских обычаев целовать мезузу и свитки Торы при выносе их из Арон а-кодеш и возвращении в него.
• Велика заслуга приучения детей выполнению мицвот, начиная с самого их рождения, поскольку это воспитание – чистый сосуд для света веры.

 По Сефер а-сихот 5701 года, стр. 152

 Кто такой хасид

Вся эта история, все ее составляющие, являются хасидскими по своей сути. Говорят хазаль: «Кто хасид? Тот, кто творит милость своему Хозяину». Здесь все действующие лица творят милость своему Хозяину, и милость эта создает добро, явное и неявное, переворачивая изначальный план Всевышнего вплоть до сотворения «нечто из ничто» – рождения детей у пары, для которых это не было запланировано Небом.

Милость своему Хозяину? Казалось бы, все персонажи делаю добро друг другу или даже самим себе? Дело в том, что они делают это, даже не зная и не ощущая, что таково сокровенное желание Самого Б-га

Та святая душа совершает огромное благодеяние, можно сказать – акт самопожертвования, решившись покинуть Ган Эден и спуститься в этот мир в тело принца-гоя, и все это ради блага Ам Исраэль, страдания которого она не в состоянии видеть. И далее в жизни принца мы видим нечто подобное, когда душа все время подталкивает его принять гиюр. Гиюр – это всегда не обязательное, но совершенно добровольное делание добра: ведь к гою никто не предъявляет претензий в том, что он живет не как еврей, и только искреннее стремление приблизиться к добру руководит им в принятии гиюра.

Когда душа принца предстала перед Небесным судом, к ней также отнеслись милосердно – «человека ведут по тому пути, по которому он хочет идти». Обвинитель, из-за которого душа принца вновь спустилась в этот мир, желал ей только добра, а не зла, не дай Б-г. Всевышний вообще хранит праведников и помогает им, добрым и милосердным, творить еще больше добра.

В самом деле, какие претензии могут быть к геру в том, что он, будучи ещё неевреем, первые два года жизни сосал грудь своей нееврейской матери (правда, у младенца-Моше мы видим, что он отказывался брать грудь у кормилиц-египтянок, но такое поведение – удел единиц. Даже если предположим, что у младенца есть некая возможность выбора и есть основания предъявлять претензии к тому, кто поступает иначе, это не может относиться к нееврею! И в самом деле: Моше Рабейну-то родился евреем)? Разве это грех?! Такой «грех» сына короля относится к категории «в грехе зачала меня мать моя» – грех не по выбору человека, он не несет за него ответственности, и суд за такое не наказывает.

Но для стремящегося быть хасидом это не повод снизить требования к себе: он хочет быть совершенным «со всех сторон», без поблажек и натяжек. Им движет не буква закона и не чувство долга, но желание быть максимально близким ко Всевышнему. Поэтому ясно, что душа принца не просто согласилась вновь спуститься в этот мир, она сама просила этого, ради достижения своего полного совершенства.

Рабби Исраэль Бааль-Шем-Тов, утешая родителей мальчика, полностью пренебрегает своим благом, чтобы облегчить их страдания. Он раскрывает им тайны, укрытые в духовных мирах, тем самым рискуя быть наказанным Небесами.

Родители, услышав полную историю из уст цадика, были до глубины души потрясены честью, что было оказана им Небом: они удостоились привести в мир столь высокую душу и помочь ей, пусть неосознанно, прийти к совершенству. Чувство, что они должны сделать тшуву, захлестнуло их. Но за какой грех они должны раскаиваться? Ведь они вообще не имели представления о достоинствах души, которую принимали в своем доме, и никто не предъявляет им претензий о том, что «гостеприимство» их было недостойно самого «гостя»!

Но в этом-то и смысл тшувы хасидов. Предназначение её не сколько в спасении от греха и наказания, столько в поиске греха, пусть малюсенького, пусть «греха» (слово грех на иврите однокоренное со словом промах), чтобы получить повод удостоиться сделать тшуву. Сказано: «А дух возвратится к Б-гу, Который дал его». Любая причина, приводящая к ощущению отдаленности от Всевышнего, к пониманию, что мы не служим Ему как могли бы, превращается в мощный порыв возобновить близость с Ним.

У не-хасида есть стремление жить праведной жизнью. Это стабильная «духовная рутина». Раз в какое-то время подводится баланс и если нужно – проводится «капитальный ремонт». Т.е. когда оказывается, что он виноват, есть на нем грех и ему есть о чем делать тшуву (раскаиваться) – то он раскается.

Но желанная цель настоящего хасида именно в том, чтобы быть бааль тшува. Не топтаться всю жизнь на месте, «шаг назад – шаг вперед», а постоянно выискивать, в чем же мы не служим Всевышнему как полагается, каким еще «поклёпом» в грехе можно пробудить неизведанные бездны души, потрясением и тшувой, идущей из самой глубины сердца.

И, как вознаграждение за такую жизнь, когда служение Всевышнему безмерно превышает их обязанности как евреев, согласно букве Закона Торы, супруги удостаиваются чего-то непостижимого разумом – изменения корня их душ! Тот, кто всю жизнь в тшуве, в стремлении приблизиться к Самому Всевышнему, по сути, идёт по жизни над буквой Закона Торы. И тогда по самой букве Закона Торы заслуживает, чтобы Небеса также вели себя с ним над буквой Закона Торы, и вознаградили его неизмеримо большим, чем может вместить корень его души.

Поступки отцов – предзнаменования того, что будет с их потомками. Тот ребенок, будущий рабби Аарон из Карлин, был одним из самых великих учеников рабби Дов-Бера, Магида из Межеричей, преемника БеШТа. О нем рассказывается, что он приблизил к Б-гу тысячи далеких от Торы евреев. Магид говорил, что рабби Аарон – его правая рука, та «правая рука, что протянута, чтобы обнять и принять возвращающихся». В рабби Аароне мы видим самое острое воплощение хасидской тшувы: он сказал о себе, что нет подобного ему грешника во всем Ам-Исраэль! Обычно это высказывание связывают с историей, что однажды он (видимо, тяжело болея), пребывал значительное время в практически бессознательном состоянии, да таком, что Магид велел его не тревожить и не будить. В результате он несколько дней не накладывал тфилин. Разумеется, он был вынужден к этому обстоятельствами и не подлежал ни осуждению, ни наказанию – и все же, тем не менее, из-за этого «греха» он всегда очень сурово относился к себе.

 Семь наставлений

Из этой истории Алтер Ребе извлек семь выводов-наставлений.

Семь – число особенное, оно указывает на определенную цельность явления. Семь – это количество свойств, которыми обладает душа человека, производных от семи высших сфирот, как сказано: «Ибо по Своему образу создал Б-г человека».

Когда мы размышляем о разных явлениях и приходим к заключению, что все они выражают определенный порядок, имеющий отношение к святости, мы вдруг понимаем два важных момента: во-первых, видимая случайность реальности обнаруживает порядок, методичность и направленность (тем самым она «рождается» заново). Теперь все «беспорядочные» детали занимают свои места и все до одного, объединяясь, выстраиваются в единое совершенное строение, элементами плана которого они и были изначально. Во-вторых, когда мы продолжаем углубляться и становимся способными видеть, как этот порядок является «частью» Б-жественности, мы помогаем реальности переродиться ещё раз. И теперь она обнаруживает свою подлинную принадлежность к Источнику всего сущего и начинает понимать, что лишь там находится настоящая отгадка самого ее существования.

Поэтому, как известно, Каббала и хасидизм проводят параллели между верхней и нижней реальностью. При этом открываются многие секреты, причем в обоих направлениях: из «низов» понимаем многое о «верхах» («из плоти своей узрю я Б-га»), а из «верхов» – о «низах» («ибо по Своему образу создал Б-г человека»).

Этот метод мы можем распознать в семи выводах-наставлениях Алтер Ребе из нашего рассказа – они соответствуют семи высшим сфирот:

хесед – самоотверженность Бааль-Шем-Това в его любви к евреям. О хасиде сказано, что он сжигает свои состриженные ногти из опасения, как бы они не навредили кому-нибудь, и это несмотря на то, что это навредит ему самому. Внутренним аспектом сфиры хесед является любовь, приводящая к готовности к самопожертвованию, если оно необходимо, и это – безо всякой рисовки, обыденно и по-деловому. Бааль-Шем-Тов – основоположник хасидизма – подобен здесь Аврааму-Авину, человеку безграничной доброты;

гвура – каким образом нужно понимать намек из одного слова. Когда рабби Исраэль сообщил супругам, что им суждено быть бездетными, они всем сердцем, самым глубоким внутренним пониманием почувствовали, что речь идет не о приговоре Свыше, а об испытании. Что заслон, поставленный перед ними Всевышним, лишь намекает на необходимость подняться еще: сделать полную тшуву – и проломить эту преграду.

Чуткость к намекам Свыше и готовность высматривать даже «намеки на намек» – это пробуждение гвуры, устремления вверх, идущее от внутреннего аспекта гвуры (трепета перед Б-гом). «Я разум (бина), у меня сила (гвура)»: вслед за гвурой в них пробуждается тшува, источник которой в бине – «и его сердце поймет, и вернётся [он к Б-гу] и исцелится»;

тиферет – пробудить милосердие Небес посредством служения конкретным делом. Когда хесед цадика находит отклик в душах слышащих, «подпоясанных» гвурой, силой Свыше пробуждается рахамим (милосердие), внутренний аспект тиферет, и тогда в душе цадика рождается правильный совет, меняющий всю их дальнейшую судьбу;

нецах – нуждающейся в милосердии Небес паре нужны заслуги, приобретаемые лишь действенным служением. Сначала пара видится как одно целое, и лишь потом становится ясно, что их таки двое, и у каждого свои задачи. В мире Тоhу сфирот нецах и hод – это одно целое: «он в нецахе, а она – в hоде». Однако если супруги хотят продвигаться вперед, выполняя конкретные действия, они должны «спуститься в мир Тикун» и разделиться. Только когда каждый из них выполняет свою задачу сам, они удостаиваются святого потомства – плода их единства.

Воспитание детей – часть задач служки, которые добровольно взял на себя рабби Яаков, – выражает суть сфиры нецах: «А Нецах (Вечный) Израиля не обманет и не передумает». Воспитание новых поколений, устремленных в будущие века, превращает Ам Исраэль и его Тору в вечные;

hод – велика заслуга того, кто читает благословения вместе с маленькими детьми, произносящими их своими безгрешными чистыми устами. Сфира hод проявляется в полном признании реальности Б-га и Его ощутимого присутствия. Это признание берет начало в простоте и искренности человека, без какой-либо примеси сознания собственной значимости. Особенность маленьких детей – способность естественно и бесхитростно «признавать» всепоглощающую реальность Творца. Ребенок не воспринимает себя как самостоятельную сущность, противостоящую Б-гу, или даже «конкурирующую» с Ним. Голоса детей поднимаются к Святому Благословенному как эхо (hед), всецело отражающее Его чистоту и святость;

йесод – выражается в важном еврейском обычае целовать свитки Торы и мезузы. Поцелуи – выражение йесода, для которого характерна связь симпатии и любви. Произнесение амен в ответ на благословение – признание и благодарность Б-гу от человека, живущего простой верой. Но целующие свиток Торы с чувством, выражают тем самым свою сущностную любовь к Торе, не связанную с её изучением. Особенно это относится к маленьким детям, не учившимся толком и не привязанным к Торе через разум.

Поцелуи – это «’прилепление’ духа к духу», существующая внутренняя связь, побуждающая и приводящая к полному единению.

Известно в Каббале и хасидизме, что то «срединное», соединяющее две стороны, всегда выше их обеих. У супругов, когда «дух прилепляется к духу», проявляется «Шхина между ними» – общий корень их душ, который не даёт о себе знать в рутине жизни.

Не бывает, чтобы свиток Торы, вынесенный из ковчега к народу, не целовали и не обнимали! Этот «милый обычай» отражает сущностное ‘прилепление’ Ам Исраэль к Святому Благословенному, благодаря которому мы и удостоились получить Тору;

малхут – воспитание-приучение к соблюдению заповедей, начиная с момента рождения. Этот процесс создает чистый сосуд для света веры. Воспитание ребенка в большой степени – задача матери, сначала взращивающей его в чреве, и далее, с момента рождения, оказывающей ему всяческую поддержку. Влияние матери, неосознанное воспитание, начинается еще в её утробе, а осознанное – с появлением младенца на белый свет.

Та святая душа вернулась еще на два года в тело ребенка, чтобы исправить ситуацию прошлой жизни: восполнить то неосознанное воспитание, которого принц не получил. Именно женщина, сфира малхут, воплощающая на деле («окончание действия») в физическом мире все духовные раскрытия сверху, обладает силами и талантом взлелеять в своем ребенке свет самой глубинной веры, коренящейся в самой сути его души. «Окончание действия [уже заложено] в изначальном замысле».

Автор : Рабби Ицхак Гинзбург

Перевод : Адасса Кочубиевская

Из книги Ор Исраэль 3, 172