У Бааль-Шем-Това был один хасид по имени Гершеле, простой и необразованный человек, который был очень Б-гобоязненным. Он зарабатывал на жизнь тяжелым трудом, занимаясь рытьем колодцев. Всю свою сознательную жизнь он тщательно придерживался того, чтобы не есть свой хлеб с чем бы то ни было, кроме соли и воды. Он кормил свою семью хлебом и другими продуктами, насколько мог, а сам никогда даже не пробовал мяса.
Он был знатоком Пятикнижия и знал наизусть все Теилим, но едва понимал значение слов. В некоторых местах он не понимал их смысла, однако всегда повторял их наизусть во время работы и во время ходьбы.
И Бааль-Шем-Тов сказал о нем: «У Гершеле Гребера («копающего колодцы») есть влияние Наверху!».
Сефер а-маамарим 5709, стр. 87
И народ твой – все праведники на самом деле
У тех, кто не знаком с учением Бааль-Шем-Това, может сложиться впечатление, что всегда, когда он говорит о простых евреях, он их защищает. То есть утверждает, что при всей своей простоте и невежестве они обладают драгоценными достоинствами, которые нельзя недооценивать.
Но это неправда, Бааль-Шем-Тов видел в обычных евреях раскрытие простого единства, полной откровенности с Благословенным Б-гом, которая раскрывает Его в мире так, что это превосходит любое другое выражение.
В этой истории мы встречаем очень особенного простого еврея, чье прозвище, данное ему Бааль-Шем-Товом, определенно не может быть определено только желанием «судить его с лучшей стороны». «Тот, у кого есть влияние Наверху» – это титул, который не является самоочевидным даже для великих праведников.
Три добродетели, которыми Гершеле был наделен, составляют целостность простого служения, в порядке смирения-разделения-гармонизации:
- Естественное довольствование малым. Не пост или изнурение плоти, а свобода от материальности. Относительно выражения мудрецов[1] «простолюдину нельзя (אסור) есть мясо» Ребе Маhараш из Любавичей сказал, что его смысл в следующем: простолюдин (буквально «народ земли», עם הארץ) связан (אסור = קשור) с употреблением в пищу мяса. Свобода Гершеля Гребера указывает на то, что, несмотря на свой внешний вид, он не является простолюдином или невеждой. Он владеет землей и покоряет ее, а не она владеет им.
- Глубокая связь с письменной Торой и Книгой Псалмов. Еврей, хорошо знающий Тору, открывает ее святость внутри себя. Это раскрытие отделенного, которое возникает из подчинения мутной материи.
- Действенное служение, раскрытие святости в реальности через произнесение букв Торы постоянно и везде. Это и есть полное раскрытие, сладкий вкус, который служение человека оставляет в его мире, когда оно достигает своего совершенства.
Поднимись, колодец
Гершеле копал колодцы, подобно нашему праотцу Ицхаку. Рытье колодцев подходит для скрытого праведника. Человек трудится и старается, разбивает твердую землю и копает все глубже, пока вода не поднимется к нему навстречу. Закончив работу, он уезжает в другое место, а люди приходят и обнаруживают колодец с готовой водой.
Таково служение скрытого праведника, он сидит один в своей комнате и выполняет свое служение так, что о нем никто не знает, и благодаря труду его души и тому, что он самоотверженно прилагает все свои силы к молитве и изучению Торы, в окружающей его реальности приходят в движение великие силы. Само присутствие этого скрытого праведника возвышает всех его окружающих, оно заставляет самые глубокие подземные воды, заключенные в их сердцах, подниматься и изливаться на поверхность[2].
В Каббале любое приходящее снизу пробуждение называется поднятием мана (маим нуквин) – женских вод. Как для настоящей воды, так и для воды пробуждения нужен тот, кто будет копать, преданно вкладывая всю душу в свое ремесло. Получается, что люди получают пользу от праведника, не зная об этом, подобно бедняку, который получает пожертвование и не знает, от кого он его получил.
Такой праведник знает, а сам неизвестен. Возможно, сам он знает, что является праведником и что его служение оказывает влияние на реальность, приносит пользу людям, однако им самим неизвестно, кто он такой.
Еще более внутренним и скрытым, нежели такой праведник, был наш Гершеле, который и был неведом другим, и не знал о себе сам. Если бы Бааль-Шем-Тов объявил, что он – праведник, несомненно, Гершеле изумился бы не меньше, чем его соседи и знакомые. Его служение оказывало влияние в мире подобно тайной благотворительности на самой ее высокой ступени: «Дающий ее не знает, кому дает, а получающий ее не знает, от кого получил»[3]. Более того, он понятия не имел, что что-то кому-то дает.
[1] Псахим 49б.
[2] См. в нашей книге Лихйот им а-зман, в объяснении беседы Ребе на главу Толдот.
[3] Бава батра 10б.